Не порвать путеводную нить к дому Ариадны

Между тем это здание

(ул. Чайковского, 23а), построенное в 1908 году в стиле романтического модерна, связано с несколькими именами, вошедшими в историю города. Оно принадлежало врачу Бибикову, ещё энное количество лет – одному из представителей многочисленного рода Вахрамеевых. Потомки обеих семей уже в наше время собирались здесь за одним столом в «Доме муз» – музее современного искусства, основанном ярославской художницей Ариадной Соколовой.

Судьба памятников культуры складывается по-разному: одни дошли до нас потому, что их взяло под своё крыло государство, другим просто повезло, третьи, в том числе этот, выстояли благодаря энтузиастам. Когда в двух шагах отсюда, на улице Свободы, шёл повальный снос и в связи с «обустрой­ством» площади Юности за одну ночь снесли два великолепных здания в стиле модерн работы архитектора Саренко, группа архитекторов, художников и краеведов буквально грудью защитила от уничтожения это здание.

Идея Ариадны Соколовой – превратить это сказочное по архитектуре строение в «Дом муз» – поначалу показалась странной, а многим из власть предержащих просто непонятной, но неожиданно была поддержана самыми понятливыми из област­ного и городского начальства. Они тоже стали энтузиастами и сумели в конце концов найти нестандартное решение – Ариадна Соколова получила возможность сделать свою мечту явью. Сегодня при входе в дом можно прочитать вывешенный ею в рамочке текст: «Спасибо за «Дом муз» Волончунасу В. В., Воиновой Н. В., Величко В. В., Зарецкой В. Н., Аврутову Ю. И., Ершову А. Ф., Ковалёву В. А.».

Нынешней весной дому предстоит преодолеть очередной рубеж: 30 апреля истекает срок договора, определяющего его статус. Руководству города, комитету управления муниципальным имуществом придётся издать новый документ, где будет прописана его дальнейшая судьба. Очень хочется верить, что этот документ не разрушит уже созданное и при всех сложностях по достоинству оценит высочайший потенциал «Дома муз» и его значение для города.

Что касается самой Ариадны Соколовой, то она, несмотря на почтенный возраст, в полном соответствии со своей натурой относится к приближающейся судьбоносной дате абсолютно прагматично. Отправила письмо губернатору с просьбой о материальной поддержке своего детища. И полностью погрузилась в создание новой задуманной ею экспозиции: она будет посвящена Серебряному веку.

Портрет жены Татлина

Будущих экспонатов этой экспозиции в доме наберётся великое множество. Они разбросаны по разным залам, висят на стенах в разных уголках, но, если собрать их вместе да рассказать историю каждой вещи или картины, – заслушаешься. Вот лишь несколько таких историй.

Перед нами большой портрет сидящей женщины: прямая спина, тонкий профиль, длинное тёмное платье – «Портрет Корсаковой» работы Ариадны Соколовой.

Александра Николаевна Корсакова была последней женой художника Татлина. Живописец, график, художник-кон­структор Владимир Евграфович Татлин известен как отчаянный новатор искусства на рубеже веков, близкий к кубизму, футуризму и прочим поисковым течениям. Ровно 90 лет назад, в 1919 году, в промёрзшей, неотапливаемой мастерской он начал работу над фантастическим проектом – памятником Третьего интернационала. Название в духе времени, а фактически это было уникальное художественно-инженерное сооружение в виде спирали с вращающимися отдельными частями. Проект свёлся к модели, законченной в 1920 году, но это семиметровое чудо навсегда обессмертило имя Татлина, вошедшего с тех пор во всемирную историю искусств как изобретатель так называемого кинетического искусства.

В 1930-е годы Татлин стал одним из основоположников отечественного художественного конструирования – придумал орнитоптер под названием «Летатлин». К концу жизни был предан проклятиям за формализм. Умер в 1953 году. Через двадцать лет открыт заново, выставка в Центральном доме литераторов 10 февраля 1977 года стала одним из важнейших культурных событий года – Ариадна Леонидовна хранит пригласительный билет, роскошный проспект этой выставки и впечатления от знакомства с вдовой мэтра, знакомства, пришедшегося как раз на эти годы.

Они познакомились в 1976 году в Доме творчества художников в Гурзуфе. Ариадна Соколова была тогда ещё молодой женщиной, Александре Николаевне Корсаковой шёл 72-й год. Разговор завязался случайно, возникла взаимная симпатия, перешедшая в тесное знаком­ство, которое продолжалось больше десяти лет. Ариадна бывала у Корсаковой в Москве, Корсакова приезжала в Ярославль.

– Она была очень интересным собеседником, – вспоминает Соколова. – Мышление космическое. Мы часами говорили о мироздании, о связи всего живого в природе, о месте человека во Вселенной, о загадках психологии. Как художник, она была известна своими иллюстрациями к Достоевскому. Потом стала делать свободные работы. Любимые – на тему весны. Придёшь к ней в комнату, где жила и рисовала, а она встречает словами: «Вот не знаю, что получилось».

Ариадна Леонидовна хорошо помнит эту большую комнату где-то в начале Кутузовского проспекта, на третьем этаже старого дома с огромными окнами, в коммунальной квартире. В молодости Корсакова, судя по всему, была очень красивой женщиной, и Ариадне ещё в Гурзуфе захотелось написать её такой, какой она была раньше. Фотографий она не видела, делала наброски – так родился портрет, практически по воображению.

Корсаковой он понравился. По дороге из Гурзуфа в Ярославль громоздкое полотно на какое-то время застряло в Москве – сохранилась любительская фотография уже пожилой Корсаковой, сделанная в её комнате, на заднем плане, на стене этот самый портрет работы Ариадны Соколовой.

В «Доме муз» есть афиша с персональной выставки Александры Корсаковой. В полиграфическом смысле афиша неудачная – тёмное, размытое пятно, по словам Ариадны Леонидовны, это – силуэт Цветаевой, подлинник, который она видела в комнате с большими окнами, «читался» гораздо лучше.

Корсакова, как поняла Соколова, была очень хорошо знакома с кругом, который мы знаем как Серебряный век. Впрочем, иногда в разговорах с нашей землячкой Александра Николаевна была очень откровенна. Однажды призналась, что когда начались гонения на художников, которые не укладывались в рамки социалистического реализма, она испугалась неприятностей и выбросила работы Татлина в окно. Его уже не было в живых, видимо, это были 1950-е годы. Ариадна потом посмотрела – внизу там дворик, не улица, может быть, кто-нибудь подо­брал.

«Это любила Ахматова»

Ещё один экспонат будущей выставки, посвящённой Серебряному веку, – портрет Ирины Валентиновны Щёголевой работы Ариадны Соколовой. Жена знаменитого пушкиниста Павла Елисеевича Щёголева (1877 – 1931), Ирина Валентиновна в дальнейшем связала свою жизнь с художником Натаном Альтманом. Его портрет Анны Ахматовой, написанный в 1914 году, иллюстрирует сейчас едва ли не все собрания стихов Ахматовой, а Ариадна Соколова знала его и Ирину Валентиновну близко и коротко. Судьба свела их тоже во время отдыха, на юге, на почётном месте в «Доме муз» сейчас соломенная шляпа Альт­мана – втроём гуляли по окрестностям, ходили на рыбалку, разговаривали, шутили.

Ариадна запомнила рассказ художника о том, как Ахматова приходила позировать к нему в мастерскую. В перерывах, в порядке отдыха Альтман с Ахматовой гуляли по крыше, куда был выход из мастерской.

Знакомство с Ириной Валентиновной продолжилось и после возвращения с юга. Однажды она пригласила Ариадну к себе на Рождество.

– Было ещё несколько гостей и очень красивый стол. Из мандаринчиков аккуратно извлекли серединку, вычистили всё, оставив только самую тоненькую оранжевую кожицу, и внутрь поместили зажжённые свечки. Когда весь стол засветился этими фонариками, она сказала: «Это любила Ахматова». Вечер вообще получился удивительный. Ирина Валентиновна вместе с ещё одной гостьей нарядились волхвами и разыграли целую театральную сценку. Они с Альтманом любили такого рода переодевания, маскарад.

Ирина Валентиновна смотрит со своего портрета открыто и радостно.

– Она запомнилась умной и в то же время очень жизнерадостной женщиной с громким голосом и невероятным размахом. Как-то, смеясь, обмолвилась, что испытала уже все виды транспорта, кроме дрезины. И тут же вдохновилась идеей достать где-нибудь дрезину и прокатиться. Что вы думаете? Достали, прокатились, и она потом бурно восхищалась испытанным удовольствием.

Приветствуя кого-то у себя на даче, она прыгнула с крыльца и сломала ногу. Перелом оказался серьёзным, мы с одной знакомой разыскали её в больнице в Сестрорецке. Увидели эту ногу, узнали, что она очень болит, рядом лежали другие бедолаги со сломанными руками-ногами, но нас тогда поразило мужество Ирины Валентиновны: она не жаловалась. Ни в тот день, ни после я не видела её в унынии. В разговорах мелькали её мимолётные рассказы о «романчике» с Шостаковичем, забавные эпизоды из прошлого – она будто лечила ими себя и нас от печального настоящего.

...Экскурсия с Ариадной Соколовой по «Дому муз» продолжалась. Вот уголок Веры Емельяновны Кузнецовой-Кичигиной, художницы с отблеском Серебряного века в судьбе и творчестве. И ещё уголок – рядом с широкой лестницей, посвящённый Вертинскому, ещё одному пришельцу из того времени.

Живые ниточки человеческого общения связывают Ариадну Соколову с Серебряным веком, и стены её «Дома муз» из того же века – давно ушедшего, но неотъемлемого от истории русской культуры.